Новая финансовая стратегия 2022

Новая финансовая стратегия 2022/ Эксперты полагают, что несмотря на масштабность мер, прописанных в новой стратегии финрынка от Минфина и ЦБ, ни бизнес, ни экономика так и не получат новых инструментов и источников финансирования. 
Стратегия развития финансового рынка до 2030 года все еще находится на общественном обсуждении. Правда, никаких открытых дискуссий по поводу документа пока не ведется. Между тем, эксперты отмечают: обсудить-то есть что.

Статья по теме:
«Защита Набиуллиной» снова в действии



Главный вопрос — а будут ли реальные деньги? Для бизнеса, для инноваций и стартапов, для экономики страны в целом? Даст ли их тот самый финансовый рынок? Мнения экспертов на этот счет разделились.

Статья по теме:
Таргетирование и реальность




Поддержать на стартапе

По словам кандидата экономических наук, доцента экономического факультета РУДН Оксаны Карпенко, с точки зрения макроэкономического развития Стратегия предполагает достижение высоких темпов экономического роста за счет предоставления конкурентного доступа субъектам российской экономики к долговому и долевому финансированию, инструментам страхования рисков.

«Данный доступ будет достигнут за счет роста цифровизации экономики, развития платежной инфраструктуры, распространения новых инструментов и расширения практики использования цифрового рубля», — поясняет экономист, указывая на еще одно немаловажное направление: возможность привлечения капитала в стартапы через использование цифровых прав и цифровых финансовых активов.

«Использование блокчейн технологий и привлечение финансирования путем проведения первичного предложения токенов (ICO), расширение краудфандинга позволит существенно сократить издержки привлечения денежных средств», — добавляет Карпенко.



По словам основателя Центра социального проектирования «Платформа» Алексея Фирсова, увеличение числа вариантов финансирования критически важно для стартапов.

В 2020 году компания провела ряд опросов, большинство участников которых полагает, что в развитии инноваций в стране одна из ключевых ролей должна принадлежать государству — как минимум, в создании инфраструктуры, инвестиций на ранних этапах и регулировании.

«Государство заинтересовано в создании прогрессивной системы инноваций, но национальный рынок не позволяет инноваторам масштабировать бизнес. Лидеры стартапов говорят, что им не хватает инструментов поддержки. В результате Россия становится мировым резервуаром стартапов — поставщиком «полуфабрикатов» для международных корпораций», — рассказывает Фирсов.

При этом, по его мнению, в России есть все предпосылки для быстрых изменений — повышении доступности финансирования для бизнеса, развитии предпринимательства. В качестве примера эксперт приводит принятый летом этого года закон о «конвертируемом займе», который позволил бизнесу максимально ускорить получение инвестиций, а инвесторам — отложить на будущее затяжные процедуры due diligence.

Фирсов указывает на Кремниевую долину и популярные юрисдикции с британским правом, где основатели могут положиться на механизм «конвертируемого займа», позволяющий заключать соглашение с инвестором буквально на салфетке в кафе и быть уверенным, что деньги поступят максимально оперативно.

«В развитых стартап-экосистемах доступность такого механизма при десятках тысяч активных бизнес-ангелов заметно повышает шансы инноваторов на стадиях pre-seed и seed преодолеть «долину смерти». По оценкам экспертов, им пользуется каждый третий в мире стартап», — поясняет основатель «Платформы», добавляя, что такого рода инновации способны повысить инвестиционную привлекательность стартапов в российской юрисдикции.
Направления, а не дороги

Между тем, по словам директора Центра экономической экспертизы ИГМУ НИУ ВШЭ Марселя Салихова, обеспечение доступности финансирования для бизнеса не является основным приоритетом с точки зрения стратегии финрынка.

«Разработчики стратегии видят основные приоритеты в виде обеспечения защиты прав потребителей финансовых услуг, содействии цифровизации и развитии платежных сервисов. Финансирование бизнеса должно обеспечиваться за счет развития самого рынка, появления новых инструментов и расширения круга инвесторов», — рассуждает эксперт, поясняя, что в этом смысле регуляторы должны обеспечивать конкурентные и справедливые условия функционирования рынка, но стараться держаться особняком.

По мнению начальника отдела аналитических исследований ИКСИ Сергея Заверского, обеспечение доступности финансирования для бизнеса или обеспечение роста экономики финансовыми ресурсами вообще не заявлены в качестве цели или задачи стратегии.

«Это подтверждается и тем, что в документе буквально нет ни одного количественного показателя, как при описании текущего положения дел, так и при описании картины будущего. Для стратегии по развитию финансового рынка это выглядит достаточно странно, особенно учитывая, что одна из ключевых проблем российской экономики — это высокий уровень недофинансирования», — говорит эксперт, отмечая, что задолженность по долговым ценным бумагам компаний российского нефинансового сектора составляла на конец 2020 года всего 8,2% ВВП, в то время как в целом по странам ОЭСР величина данного показателя составляет 22% ВВП.

Заверский указывает на то, что в «Основных направлениях развития финансового рынка РФ на 2022 год и период 2023 и 2024 годов», разработанном ЦБ, при описании текущей ситуации некоторые количественные показатели присутствуют, однако целевых — тоже нет.

«Все это говорит о том, что оба документа описывают в основном лишь направления, в которых регуляторы предлагают двигаться, но не указывают конкретно, куда мы идем и какой именно финансовый рынок хотим построить, равно как и то, какую роль он должен играть в развитии российской экономики», — рассуждает аналитик.

Он напоминает, что количественные показатели уже не в первый раз отсутствуют в подобных документах от ЦБ. Регулятор отказался от них еще в предыдущей версии «Основных направлений» (на 2019-2021 годы), сославшись на международную практику. Это раскритиковала Счетная палата, указавшая на то, что нужно совершенствовать систему оценки показателей развития российского финансового рынка.

«Глубинная же причина отсутствия количественных индикаторов скорее всего в том, что результаты реализации стратегии или основных направлений могут быть не очень впечатляющими. Например, опять же по результатам анализа Счетной палаты РФ, не были достигнуты целевые значения по 8 из 13 ключевых показателей эффективности, которые были установлены в Основных направлениях на 2016-2018 годы. Из 7 показателей развития секторов финансового рынка был достигнут только один», — подчеркивает Заверский.
Рынок без конкретики

На размытость формулировок в Стратегии указывает и заведующий Лабораторией анализа институтов и финансовых рынков ИПЭИ РАНХиГС Александр Абрамов.

«Меры развития рынка капитала в специальном разделе стратегии включают сокращение регуляторных издержек эмитентов, применение «гибридных инструментов, устранение «лишних посредников», а также ряд положений о необходимости развития внутренних институциональных инвесторов и взаимодействия с глобальными финансовыми рынками. Впрочем, данному разделу несколько не хватает конкретики в отношении развития рынка корпоративных облигаций», — говорит кандидат экономических наук.

Отсутствие конкретики — это мягко сказано, считает Сергей Заверский, отмечающий, что в разделе «Развитие рынка капитала» прописано много планируемых направлений действий: развитие инструментов структурирования сделок венчурных инвестиций, повышение уровня финансового образования и финансовой культуры, развитие корпоративного управления, создание инструментов оценки инвестиционных перспективы компаний на основе объективных данных, снижение регуляторных барьеров для IPO, поддержание инфраструктурного взаимодействия Москвы с крупнейшими финансовыми центрами и соответствие национального регулирования международным стандартам.

«При этом нет ничего, что позволяло бы понять, каким именно образом будет увеличена, например, емкость или глубина российского финансового рынка. Единственное направление, указанное в таком контексте — это создание «условий для содействия развитию» национальных институциональных инвесторов (без конкретизации), однако тут же идет оговорка, что «в конечном счете доверие населения и бизнеса к институциональным инвесторам будет формироваться и в значительной степени зависеть от результатов их деятельности», то есть фактически ответственность за их развитие с регуляторов снимается», — резюмирует эксперт.

Про то, как планируется развивать, например, рынок облигаций — не только ничего нет, но и фактически отмечается отсутствие необходимости что-либо делать в этом направлении — указывается, что «учитывая значительные успехи корпоративного кредитования и рынка облигаций, акцент в развитии будет сделан прежде всего на долевом и смешанном (гибридном) финансировании бизнеса».

Между тем, как отмечает Марсель Салихов, резкое увеличение количества инвесторов на российском рынке, произошедшее в последние годы и позволившее улучшить в том числе возможности для финансирования на внутреннем рынке для компаний, объясняется не какими-либо непосредственными мерами со стороны государства (хотя роль ИИС в популяризации инвестиций невозможно отрицать). Ключевым фактором стало снижение ставок по банковским депозитам и их выравнивание, что стало стимулом для физических лиц инвестировать в финансовые рынки.

При этом Оксана Карпенко указывает на то, что в планах, касающихся фондового рынка есть существенное слабое звено — низкая инвестиционная привлекательность большинства эмитентов отечественных площадок, обусловленная их невысокой капитализации и недостаточной ликвидности.

«Вследствие этого необходимо создать условия по привлечению эмитентов на площадки, ориентированные на финансирование малого и среднего бизнеса, а также высокотехнологичного бизнеса, предоставив им максимально выгодные условия и поддержку», — уверена Карпенко.
Что получит бизнес?

Необходимость поддержки инструментов малого бизнеса в числе ключевых приоритетов выделяет и управляющий партнер группы «Финбридж» Леонид Корнилов. Он указывает на то, что банковский

кредит уже давно не является основным инструментом внешнего финансирования для малого предпринимателя. Альтернативы — лизинг, факторинг, краудфандинг, микрозаймы — перешагнули психологически важный рубеж и по объемам суммарно опережают кредитование. Финансовые экосистемы для малого бизнеса строятся именно на таких «сервисных» видах фондирования.

По словам Корнилова, сейчас предприниматели вынуждены искать новые источники финансирования: у большинства МФО более 50% всех заемщиков относятся к тем, кто впервые оформил заем. Он напоминает, что уже и Центральный банк заговорил о том, что приоритет повышения финансовой доступности для микро- и малого бизнеса — это небанковское финансирование. Новая Стратегия вроде бы обещает новые программы поддержки и цифровую инфраструктуру. Но веры в то, что дело дойдет до реальных денег — нет.

«У нас не появилось ожиданий относительно того, что доступность финансирования для бизнеса в рамках новой стратегии действительно может улучшиться, а в экономику поступят необходимые финансовые ресурсы для развития», — говорит Корнилов.
А был ли рынок?

В новой стратегии хватает и других обещаний. Например, как отмечает Александр Абрамов, есть в ней и обещание поддерживать с помощью налоговых льгот механизмы долгосрочных сбережений (ИИС, страховые организации и НПФ). Но все это снова набросано «широкими мазками»: реальные перспективы пенсионных накоплений и корпоративных пенсионных планов четко не определены. И не только они.

«Во многих странах основой системы внутренних долгосрочных инвестиций являются пенсионные накопления и коллективные инвестиции. Проблемы развития данных институтов, как и проблемы привлечения иностранных инвестиций, остаются открытыми. Притоку иностранных инвестиций во многом препятствуют геополитические риски, однако даже с учетом данного фактора в стратегии стоило бы рассмотреть вопрос о мерах по улучшению инвестиционного климата», — поясняет эксперт ВШЭ.

Но все это в коллективном труде ЦБ и Минфина как бы «выпало» из числа приоритетов государства. При этом тот же Центробанк неоднократно выражал обеспокоенность перетоком средств населения из банковской системы на фондовый рынок. И даже указал в одном из летних пресс-релизов, что повышение ставки «позволит повысить привлекательность депозитов», а Эльвира Набиуллина указывала на то, что бум частного инвестирования объяснялся не столько тем, что люди стремились расширить горизонты, а низкой доходностью банковских вкладов.

«В этой связи возникает вопрос о том, насколько ЦБ в принципе высоко оценивает важность развития финансового рынка по сравнению с банковской системой и не будет ли намеренно сдерживать развитие рынка с целью защиты ресурсной базы банков?», — резюмирует Сергей Заверский.

Впрочем, вряд ли Банку России и Минфину надо будет специально тормозить процесс. Судя по оценке новой стратегии экспертами, достаточно будет просто не отступать от нее, оставаясь в тех самых прописанных документом «размытых рамках». И отсутствие результата в таком случае вполне сойдет за результат.




Введение в оборот цифровых денег — часть планов, содержащихся в стратегии развития финансового рынка до 2030 года, подготовленной совместно Минфином, Центробанком и участниками рынка. 13 сентября она была представлена на общественное обсуждениею

Статья по теме: 



Что такое цифровой рубль и что нового он принесет в финансовую систему страны —однозначно отвечать на эти вопросы эксперты сегодня не решаются. Спектр оценок чрезвычайно широк — от «нового эффективного и безопасного платежного средства» до «могильщика традиционных банковских услуг физлицам».
Цифра — не безнал. Не наживешься

«Введение цифрового рубля может быть интересным социальным экспериментом по модернизации финансовой системы, — полагает старший директор направления “Оценка и финансовый консалтинг” группы компаний SRG Эдуард Данилов. — Последствия на данном этапе просчитать трудно, но вопросов о плюсах и минусах уже достаточно много».

Например, сейчас, когда обладатель наличных средств кладет деньги на расчетный счет в коммерческий банк, появляется цифровая запись, которая подтверждает владение денежными средствами в безналичном виде. Но этими средствами, пока они лежат на счете, банк может распоряжаться по своему усмотрению, напоминает эксперт. А значит, у владельца счета возникает риск их утраты — за вычетом лимита страхования — в случае неплатежеспособности банка.



В случае же с цифровым рублем, у владельца счета нет риска утраты денежных средств из-за банкротства банка, говорит Данилов. Цифровая запись о владении деньгами будет находиться непосредственно в ЦБ РФ, а не в банке, где открыт счет. Денежные потоки и транзакции будут полностью подконтрольны и прозрачны для регулятора: транзакции цифровым рублем фактически исключаются из оборота коммерческих банков и платежных систем.

Коммерческие банки в роли, по сути, посредников между ЦБ и гражданином, не смогут пользоваться цифровыми рублями владельца электронного кошелька. Все такие кошельки будут находиться на балансе Банка России. Остатки в них не могут быть использованы в качестве пассивов для получения процентного дохода банками, говорит Данилов. Впрочем, он отмечает, что ЦБ будет готов при необходимости предоставлять банкам рефинансирование.

Но разместить цифровые рубли под процент в ЦБ банки также не смогут — из-за нулевого процента по цифровому рублю — это следует из аналитической записки Департамента исследований и прогнозирования «Что изменится для банков и их клиентов с введением цифрового рубля», опубликованной на сайте ЦБ РФ в январе 2021 года.

Однако будет ли у обладателей новой формы денег мотивация передавать свои цифровые рубли коммерческим банкам — это еще вопрос, продолжает Данилов. Пока не ясно, как трансформируется роль банков в распределении ликвидности в финансовой системе, если цифровой рубль станет не дополнительным расчетным средством, а доминирующим.

«Если пользователи сочтут новый актив удобным и начнут переводить в него денежные средства, то эта ликвидность будет изъята из экономики и законсервирована в цифровом виде, а это абсолютный аналог хранения бумажных банкнот под подушкой», — отмечает эксперт.

По его мнению, так или иначе понадобится механизм передачи цифровых денег во временное пользование под проценты и выстраивание новой системы риска или доходности. Система эта пока не описана, поэтому функционирование системы не до конца понятно.

Детали внедрения цифровой валюты в России еще не согласованы: Центробанк подготовил только концепцию, которая будет дорабатываться с учетом дополнительных исследований, соглашается с коллегой аналитик компании «КСП Капитал УА» Михаил Беспалов.

«Уже сейчас можно предположить, что подобный инструмент будет обладать функциями, способными повысить надежность транзакций, а также их прозрачность, что в том числе может позволить эффективнее контролировать госрасходы, — отмечает эксперт. — Гражданам и бизнесу внедрение подобного инструмента поможет снизить транзакционные издержки».

Действительно, цифровизация рубля даст возможность полностью контролировать движение денежных средств вплоть до каждой транзакции, снижая таким образом количество незаконных операций и мошеннических действий, убежден партнер GMT Legal Дмитрий Мачихин.
Цель — прозрачность всех расходов населения

Цифровой рубль часто называют легализованной криптовалютой, однако это не так. Криптовалюта не имеет устойчивой стоимости, у нее нет единого эмитента. Кроме того, она не дает гарантий защиты прав потребителей. И хотя технологически цифровой рубль и близок к «крипте», правильнее отнести его к фиатной валюте, устойчивость функционирования которой обеспечивается государством в лице центрального банка.

Напомним, что фиатная валюта или фидуциарная — это платежные средства, не обеспеченные золотом или драгоценными металлами, узаконенные правительством. Номинальная стоимость их устанавливается и гарантируется государством. При этом, фиатная валюта может быть и цифровой, не имеющей физического воплощения в виде монеты или купюры.

Цифровизация национальной валюты была задумана как введение дополнительного удобного средства расчетов между покупателями и продавцами — в том числе на отдаленных, малонаселенных и труднодоступных территориях, где доступ к финансовой инфраструктуре ограничен — в условиях, когда популярность безналичных расчетов очевидно растет, говорится в сообщении ЦБ, опубликованном на сайте регулятора.

«Цифровая валюта — это банк у вас в кармане, — объясняет партнер NOA Circle Эдуард Давыдов. — Далеко не во всех регионах страны имеются отделения банков; многие даже крупные коммерческие банки не открывают офисы, понимая, что их содержание обойдется дороже, чем они смогут заработать своим присутствием».

Но этим, по мнению Давыдова, функции цифрового рубля не ограничатся. В первую очередь, полагает он, цифровая валюта повысит доступность финансовых инструментов — например, кредитов. Технология поможет снизить участие банков-посредников и сократит количество связанных с этим бюрократических препон, что, в свою очередь, удешевит конечный продукт.

Кроме того, говорит эксперт, цифровые деньги усложнят легализацию — или, проще говоря, отмывание — доходов, полученных преступных путем, а также финансирование терроризма, поскольку технология позволяет отслеживать движение каждого рубля от момента эмиссии до финальной точки. Если же говорить о населении в целом, то у государства возникает возможность контролировать расходы — в частности, то, на что граждане тратят средства, выделенные целевым образом.

Прозрачность всех расходов населения — это, скорее всего, и есть главная цель ЦБ, соглашается ведущий аналитик, эксперт ФГ «Калита-Финанс» Алексей Вязовский. В случае с контролем расходов целевых цифровых рублей все будет просто, уверен он, так как эти средства нельзя будет потратить на что-либо иное.

«Поначалу с потребительской точки зрения цифровой рубль ничем не будет отличаться от безналичного рубля на карточке, — говорит эксперт. — Но постепенно ЦБ РФ таким образом подводит население (под соусом решения проблемы доступности банковских услуг в малонаселенных и труднодоступных территориях) к отмене наличных денег, тестирует гипотезы о целевых деньгах, усиливает конкуренцию за пассивы у коммерческих банков, что в перспективе означает рост стоимости пассивов.»

Кандидат экономических наук, декан факультета экономики и бизнеса Финансового университета при Правительстве РФ Екатерина Безсмертная полагает, что цифровой рубль вполне может стать единственным средством платежа при осуществлении государственного финансирования, выполнении госзаказа. С ее точки зрения, это будет действенным методом борьбы с коррупцией и нецелевым использованием денежных средств.

Сегодня около 50 стран находятся на разных стадиях исследования или разработки программ по внедрению собственной цифровой валюты. Начало работы над созданием концепции цифрового рубля — это веление времени, объективная реальность. В каком-то смысле — решение, определяющее престиж государства, не остающегося в стороне от современных цифровых тенденций, отмечает Безсмертная.

Новая финансовая стратегия: век денег не видать
Ирина Сидорина
корреспондент Expert.ru
23 сентября 2021, 00:01